КИНБУРН, 1943 ГОД

  (Ю. КИРИЛЕНКО, председатель Совета ветеранов 24-й гвардейской стрелковой дивизии, полковник в отставке)

В конце октября 1943 г. войска 4-го Украинского фронта прорвали мощную укрепленную полосу противника на реке Молочная, громко названную гитлеровским командованием "линией Вотана", и устремились к Днепру. На этом же участке действовала 24-я гвардейская стрелковая дивизия, в которой служил автор этих строк. После стремительного преследования отступающего противника дивизия вышла к берегам Днепра в нижнем течении у впадения великой реки в Днепровско-Бугский лиман. И тогда 4-5 ноября 1943 г. мы увидели на своих картах стотысячного масштаба названия Кинбурн, Кинбурнская коса. Сразу же вспомнилось, что одну из своих блестящих побед наш великий полководец А.В. Суворов одержал при Кинбурне. Нужно сознаться, что мы, тогда еще совсем молодые воины, не представляли, что такое Кинбурн. Нам казалось, что это не только сильная крепость, но и большой населенный пункт. Песчаная Кинбурнская коса протянулась с востока на запад между Днепровско-Бугским лиманом и Ягорлыцким заливом Черного моря. Длина косы чуть больше 40 км, а ширина 1,5-2 км. Только в одном месте ширина косы доходит до 10 км. Заканчивается коса узким и кривым мысом южнее Очакова. Кинбурн - это искаженное турецкое название "Кылбурн", что означает "острый нос". На косе несколько небольших сел, много озер и песчаных холмов-кучугуров. Одного взгляда на карту было достаточно для того, чтобы представить боевое прошлое Кинбурна. Здесь было обозначено урочище Артиллерийские саги, озеро Казачье, озеро ...Осечка и другие природные объекты с военными названиями. Во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг. косу обороняли русские войска под командованием А.В.Суворова, в то время генерал-аншефа. Крепость Кинбурн была построена еще в XV в. и укреплена после начала русско-турецкой войны по планам А.В.Суворова. Гарнизон крепости насчитывал около 4 тыс. штыков и сабель и 90 артиллерийских орудий. На рассвете 12 октября 1787 г. турецкая эскадра, насчитывавшая 22 корабля при наличии более 600 орудий, высадила на косе десант янычар - более 5 тыс. человек, который начал наступление на крепость. Суворов организовал 3 контратаки, при которых он возглавлял свои войска и подавал пример храбрости солдатам. Ожесточенный бой продолжался весь день. С наступлением темноты, когда турецкий флот понес тяжелые потери от огня крепостной артиллерии и отошел, русские войска разгромили турецкий десант. Турки потеряли 4500 человек убитыми, 2 турецких корабля были потоплены и 2 получили серьезные повреждения. Русские войска потеряли 450 человек. Александр Васильевич Суворов был дважды ранен. После битвы при Кинбурне для русской армии создались благоприятные условия для овладения крепостью Очаков, которая находилась на крутом берегу лимана. По случаю победы под Кинбурном А.В.Суворов направил Г.А.Потемкину рапорт в стихах: Я на камушке сижу, На Очаков я гляжу. Сражение русских войск А.В.Суворова с турецким десантом проходило в праздники Покрова, поэтому и получили свое название Покровские хутора и деревня Покровка на Кинбурнской косе. В 1857 г. на месте крепости Кинбурн был сооружен опорный пункт Форштадт, который контролировал вход кораблей в Днепровско-Бугский лиман... И вот теперь воинам 70-го гвардейского стрелкового полка была поставлена задача: очистить Кинбурнскую косу от противника. Наступление на косу начал 5 ноября 1942 г. 1-й батальон под командованием капитана Касьяненко. После боев на реке Молочной и почти 300-километрового преследования отступающего противника батальон насчитывал всего около 200 человек. Поэтому боевую задачу на Кинбурнской косе гвардейцам предстояло решать по-суворовски: "не числом, а уменьем". Во второй половине дня 5 ноября батальон капитана Касьяненко сбил аръергард противника и овладел селом Прогнои на берегу лимана. Оставив в селе небольшой гарнизон, батальон продолжал двигаться по косе. По мере продвижения каждая рота создавала сторожевые посты на расстоянии нескольких километров один от другого. Вечером 6 ноября гвардейцы освободили Покровские хутора и закрепились в 3 км от Форштадта, последнего опорного пункта на косе. За крайними хуторскими хатами коса резко поворачивает на северо-запад, словно кривая сабля разрубает водное пространство, отделяя лиман от Черного моря. Перед постройками Форштадта были хорошо видны долговременные укрепления и ряды колючей проволоки, уходящей в волны моря. Гарнизон Покровских хуторов составляла немногочисленная первая рота 70-го полка с приданными двумя 76-миллиметровыми полковыми орудиями. Вечером 7 ноября из лимана в Черное море попытался пройти караван судов противника. Артиллеристы открыли огонь и потопили 2 буксирных парохода и несколько барж. После этого движение фашистских караванов по лиману в светлое время прекратилось. Чтобы открыть для своих судов выход из Днепровско-Бугского лимана в Черное море фашистское командование начало 2 ноября высадку десанта за Форштадтом. Первым был высажен отряд численностью более 150 человек. Через некоторое время на косу были доставлены новые подразделения. Перед наступлением темноты противник численностью до батальона, при сильной артиллерийской поддержке со стороны Очакова, атаковал гарнизон Покровских хуторов. Силы были слишком неравными, и нашим воинам пришлось оставить хутора. Вечером следующего дня командир нашей стрелковой роты с несколькими бойцами предпринял разведывательный поиск. Около полуночи разведчики вернулись и привели с собой испуганного румынского солдата. Пленный рассказал, что он служил в 1-м батальоне 12-го пехотного полка 15-й румынской дивизии. Позднее в плен были взяты несколько румынских офицеров. По показаниям пленных была выяснена задача десанта и его численность. В низовьях Днепра оборонялась 6-я немецкая армия, сформированная вместо уничтоженной в Сталинграде 6-й армии фельдмаршала Ф.Паулюса. Командующий воссозданной 6-й армией приказал командиру немецкой пехотной дивизии, оборонявшей Очаков, высадить десант на косе и обеспечить движение немецких судов по лиману. Немецкий генерал хорошо понимал, что десант на косе долго не продержится и понесет большие потери. Поэтому он решил не рисковать солдатами вермахта и высадил на косе 12-й румынский пехотный полк. Пленные показали, что на косе действует почти в полном составе 12-й пехотный полк под командованием подполковника Пискулеску. Переброшено также несколько артиллерийских орудий. В Форштадте позади румын заняла позиции немецкая рота, вооруженная пулеметами и автоматами. На следующий день в район Покровских хуторов форсированным маршем прибыли все роты 1-го и 2-го стрелковых батальонов 70-го полка и полковая батарея 45-миллиметровых противотанковых орудий. Командир 70-го стрелкового полка майор А.С.Дрыгин решил провести разведку боем. После короткого артналета выделенная для разведки стрелковая рота пошла в атаку. Едва гвардейцы поднялись из своих неглубоких окопчиков, из Форштадта открыла огонь артиллерия противника. Обнаружили себя румынские пулеметы, замаскированные на окраине Покровских хуторов и среди кучугуров. Огневые позиции орудий в районе Форштадта и пулеметов на переднем крае были немедленно засечены нашими артиллеристами. Разведка боем задачу выполнила. Тем временем 71-й гвардейский стрелковый полк передал свой участок обороны протяженностью около 30 км другим подразделениям дивизии и форсированным маршем выступил в район Покровских хуторов. Полку предстояло преодолеть по бездорожью и сыпучим пескам с артиллерией, минометами и обозом более 100 км. Этот марш потребовал огромного напряжения сил воинов. В район сосредоточения на косе подразделения 71-го полка прибыли поздним вечером 15 ноября. Еще до подхода батальонов командир полка майор Т.И.Степанов с офицерами штаба провел рекогносцировку местности южнее Покровских хуторов, где предстояло действовать полку. Здесь не было сплошной линии фронта, и неоднократно Степанову приходилось вступать в бой с румынскими солдатами. Вскоре на косе установился фронт протяженностью чуть больше 5 км. Северный фланг фронта от берега лимана занимали 1-й и 2-й батальоны 70-го гвардейского стрелкового полка, южнее до берега Черного моря оборонялись 2-й и 1-й батальоны 71-го гвардейского стрелкового полка. Под прикрытием ночной темноты оборудовали огневые позиции дивизионы 50-го гвардейского артполка. Преодолев сыпучие пески, на огневые позиции северо-западнее Покровки выдвинулся 3-й гаубичный дивизион майора Г.П. Налимова. Артиллеристы развернули наблюдательные пункты, начали засечку и пристрелку целей. Разведчики стрелковых полков вели непрерывное наблюдение за противником, контролировали движение фашистских судов из Очакова в Форштадт. С наступлением темноты уходили в поиск разведывательные группы. Напряженно работали над подготовкой предстоящей операции командиры полков майоры Т.И. Степанов, А.С.Дрыгин и их штабы. Нам предстояло вести бои с румынскими частями. Румынские солдаты - рабочие и крестьяне не хотели воевать во имя интересов фашистской Германии и диктатора Румынии фашистского маршала Йона Антонеску. До начала боев мы должны были попытаться словом убедить румынских солдат в том, что им не по пути с Гитлером и Антонеску. В последних числах ноября по заданию начальника политотдела дивизии Н.Д.Ермоленко на передовых позициях начала передачи окопная говорящая установка. Передачи готовил и проводил автор этих строк, в то время инструктор политотдела по работе среди войск противника. Часть передачи на немецком языке проводил я, а другую часть на румынском языке вел один из наших бойцов, молдаванин по национальности. Для работы окопной говорящей установки нужно было доставить на передний край тяжелый и громоздкий громкоговоритель, блок усилителя, аккумулятор для электропитания установки, патефон и катушку с проводом. Громкоговоритель выносился на нейтральную полосу. Эту операцию выполнял сержант Владимир Грозницкий. В окопе или в блиндаже на переднем крае ведущие передачи читали подготовленный текст перед микрофоном. Перед началом передачи на обычном патефоне мирного довоенного времени проигрывалась пластинка с музыкой. Обычно мы начинали передачу песней "Катюша", иногда проигрывали немецкие, австрийские, румынские народные песни. В зависимости от того, какие части нам противостояли. Немцы очень не любили "Катюшу" и открывали бешеный пулеметный и минометный огонь, но затем огонь утихал и "фрицы", как мы называли немецких солдат, начинали слушать нашу передачу. Здесь на косе мы начинали передачи румынскими и молдавскими мелодиями. Румынские солдаты не стреляли и, судя по всему, внимательно слушали. Наши самолеты, проводившие воздушную разведку, сбрасывали листовки, призывавшие румын сдаваться в плен. Листовки в расположении войск противника разбрасывали также и разведчики. К 1 декабря подготовка к операции была закончена. Батальоны заняли исходные рубежи для наступления, артиллерийские и минометные батареи были готовы расчистить путь пехотинцам и сопровождать их "огнем и колесами" Окончательно были выяснены силы противника, который имел на косе более 1500 солдат и офицеров, около 100 пулеметов, 5 орудий и 12 минометов. Действия вражеского десанта поддерживали артиллерийские батареи Очакова и Первомайского форта. Еще в прошлом веке посередине Днепровско-Бугского лимана южнее Очакова был насыпан искусственный остров и на нем сооружен мощный форт, называвшийся в наши дни Первомайским. Стрелковые батальоны наших полков насчитывали около 1100 человек. Операция началась пасмурным и холодным утром 3 декабря. Ровно в 12 часов началась артиллерийская подготовка, которая продолжалась около 20 минут. Как только артиллерия и минометы перенесли огонь в глубину обороны противника, поднялась в атаку наша пехота. Гвардейцы 1-го батальона 70-го стрелкового полка стремительным броском достигли окраины Покровских хуторов и завязали бой на улице. В числе первых ворвался в Покровские хутора со своим взводом младший лейтенант Г. Стрельченко. Бойцы взвода смело продвигались вперед, забрасывали огневые точки противника гранатами, уничтожали вражеских солдат в рукопашных схватках. Храбро сражались с врагом гвардии рядовые С. Буринов, И. Маргеенко. В разгар боя был ранен командир роты, его заменил младший лейтенант Стрельченко. Южнее Покровских хуторов продвижение 4-й роты 2-го батальона 70-го полка остановил станковый пулемет противника, который не был подавлен огнем нашей артиллерии. Красноармеец Г.Я.Петренко подполз к пулемету и с близкого расстояния бросил противотанковую гранату. Пулеметный расчёт был уничтожен, и продвижение роты возобновилось. Едва закончилась артподготовка, вперед устремился 2-й батальон 71-го стрелкового полка. Вместе с командиром батальона капитаном А.П.Давиденко здесь руководил боем командир полка майор Т.И. Степанов. Батальон сломил сопротивление румын и стал охватывать Покровские хутора с юга. Вскоре ожесточенный бой завязался на западной окраине хуторов. Румынские офицеры, угрожая своим солдатам оружием, пытались организовать контратаку. Однако мощным ударом бойцов 71-го стрелкового полка контратака была отбита. Румынские солдаты побежали к лодкам, чтобы переправиться через лиман в Очаков. Едва лодки отошли от берега, как немецкий заградительный отряд из Форштадта открыл по ним пулеметный огонь. Погибли десятки румынских солдат. Лодки, находившиеся ближе к берегу, остановились, румыны в нерешительности бросили вёсла. В это время к берегу неподалёку от лодок пробился с тремя бойцами парторг 71-го полка старший лейтенант П.И.Сизов. Увидев лодку, переполненную румынскими солдатами в 15-20 м от берега, Сизов приказал причаливать к берегу. С лодки прокричали по-русски: - Вы нас не убьёте после того, как мы сдадимся в плен? Сизов ответил: - Мы с пленными обращаемся хорошо и не убиваем их. - У нас в лодке командир батальона майор Байкояну. Если вы гарантируете жизнь ему и нам - мы все сдадимся, - крикнули с лодки. Честью советского офицера П.И.Сизов гарантировал румынам жизнь и опустил автомат. Лодка причалила к берегу и все находившиеся в ней солдаты и офицеры сдались в плен. Вслед за лодкой командира батальона причалили к берегу еще несколько лодок с румынскими солдатами. Всего на берегу лимана сдались в плен 42 румынских солдата и офицера. В результате смелых и решительных действий 71-го полка Покровские хутора были отрезаны от Форштадта. К 14 часам 30 минутам батальоны 70-го стрелкового полка полностью овладели хуторами, протянувшимися по берегу лимана почти на 5 км. Левее батальона капитана А.П.Давиденко через кучугуры пробивался на Форштадт 1-й батальон 71-го стрелкового полка под командованием капитана Н.И.Дыбова. Бойцы батальона после короткого боя овладели отдельным хутором, который был превращен противником в укрепленный пункт. Командир взвода разведки минометной роты лейтенант А.Т.Муравьев с начала боя находился в боевых порядках пехоты и корректировал огонь минометов. После взятия хутора среди песчаных холмов на Муравьева бросились 7 солдат противника. Огнем из автомата лейтенант уничтожил их и вышел победителем из этой схватки. Однако в конце дня противнику удалось остановить продвижение батальона Дыбова западнее хутора. Когда после артподготовки наши батальоны пошли в атаку, с аэродрома севернее Очакова взлетели 3 румынских бомбардировщика ЖРС-79Б "Спарвиеро". Эти самолеты итальянского производства состояли тогда на вооружении румынской авиации. Каждый самолет поднимал до 1500 кг бомб и был вооружен 4 пулеметами. На Кинбурнской косе, пользуясь тем, что у нас не было средств ПВО и прикрытия истребителей, противник применял самолеты С-79Б в качестве штурмовиков. Мы хорошо наблюдали взлетающие бомбардировщики. После взлета "Спарвиеро", не набирая высоты, в строю клина, пролетели над лиманом и атаковывали нашу пехоту и артиллерийские позиции. Сначала бомбардировщики сбрасывали мелкие бомбы, а затем, стреляя из пулеметов, штурмовали наши боевые порядки. За день румынские самолеты совершили несколько вылетов. В результате действий авиации противника у нас были потери убитыми и ранеными. Около 16 часов, когда день клонился к вечеру, неподалеку от наблюдательного пункта командира 70-го стрелкового полка майора А.С.Дрыгина были собраны румынские солдаты и офицеры, сдавшиеся в плен на западной окраине Покровских хуторов. Среди пленных был командир румынского батальона майор Йон Байкояну и сопровождавшие его солдаты. Все они были с оружием и со своими документами. Это было необходимо для осуществления операции по краткой засылке пленных, старую было решено провести здесь, на косе. В 1943 г. мы стали часто практиковать такие операции с тем, чтобы добиться групповой сдачи в плен солдат и офицеров противника. Если в плен сдавался офицер - командир взвода, роты, батальона, мы напоминали ему, что он является также "отцом" своих солдат и советовали принять меры для их спасения. Офицеру предлагали вернуться обратно и привести в плен своих подчиненных. Не у всех пленных офицеров хватало для этого мужества и чувства долга. Тогда офицеру предлагали собственноручно написать обращение к солдатам или даже приказ о сдаче в плен. Если позволяла обстановка, то офицеру предоставляли возможность обратиться к своему подразделению через говорящую установку. Обычно после этого многие бывшие подчиненные пленного командира тоже сдавались. С майором Байкояну и его солдатами в спокойной и непринужденной обстановке, насколько эта возможно, когда совсем близко идет бой, беседовал начальник политотдела дивизии подполковник Н.Д.Ермоленко, командиры полков майоры Т.И.Степанов, А.С.Дрыгин и я, в то время капитан. Переводчиком являлся наш гвардеец, молдаванин. Прежде всего румын, которые уже несколько дней не получали нормального питания, хорошо накормили. После того мы рассказами им об обстановке на фронте, сообщили о том, что на территории Советского Союза формируется румынская добровольческая дивизия имени Тудора Владимиреску, которая готовится вступить в бой за освобождение своей страны от фашистской диктатуры. В заключение беседы подполковник Н.Д. Ермоленко сказал: - Каждый честный румынский патриот должен решить, что он может сделать для Родины, для своего народа. Такой вопрос встает и перед вами. Сейчас на косе в Форштадте прижаты к морю ваши однополчане, их положение безвыходно. Помогите им. В это время открыли огонь из Форштадта румынские орудия. Подгоняемые сзади своими офицерами и немецкими автоматчиками, румынские солдаты поднялись в контратаку. Все это наблюдали командиры полков Т.И. Степанов и А.С.Дрыгин. По их заявкам открыли огонь наши орудия и минометы. Контратака противника захлебнулась. Майор Т.И.Степанов подозвал к себе румынского майора Байкояну, показал ему поле боя, цепи румынских солдат, которые залегли на песчаной равнине перед Форштадтом, и спросил: - Неужели ваши командиры не понимают, что они погубят всех солдат, если будет продолжаться этот бессмысленный бой? Майор Байкояну был потрясен увиденным и не сказал ни слова. На листке бумаги из полевой командирской книжки Байкояну написал, что он находится в русском плену, здесь с ним хорошо обращаются и сохранили жизнь. В конце записки стояла его подпись: майор Байкояну Йон. Теперь предстояло решить, как передать записку Байкояну в Форштадт. Пленные стали совещаться между собой. После этого солдат Танас Сакарьяну сказал: -Румынские солдаты боятся сдаваться в плен. Офицеры запугивают их, говорят, что в русском плену всех расстреливают. Я считаю, что спасти наших товарищей можно, если пойти к ним и рассказать всю правду. Лучше если пойдет несколько человек. Пойду я, у меня там много земляков и товарищей. Я знаю, на что иду и готов отдать жизнь за народ. О согласии идти в Форштадт заявили еще 2 солдата Хриско Георгий и Сюрарю Джерди. Когда стемнело, 2-й и 1-й батальоны 71-го гвардейского стрелкового полка пробились из кучугуров на равнину перед Форштадтом. Поэтому перебрасывать румын было решено на участке 2-го батальона капитана А.П.Давиденко. С румынами пошли парторг 71-го полка старший лейтенант П.И.Сизов, разведчик сержант Н. Агапитов и автор этих строк. Заканчиваются последние приготовления. У румынских солдат винтовки и подсумки с патронами, личные документы. В случае необходимости они могут сказать о том, что заблудились и вообще отрицать факт пребывания в плену. В сплошной темноте мы двинулись в путь и вскоре достигли переднего края. В 20 часов наши стрелковые батальоны, предупрежденные о переброске пленных, прекратили огонь. Противник тоже не стрелял и только изредка освещал местность ракетами. Румынские солдаты выбрали подходящий момент, попрощались с нами и поползли вперед. Вместе с ними скрылся в темноте и сержант Агапитов. Мы с Сизовым лежали на песке с автоматами и ждали. Скоро Агапитов вернулся и доложил, что румыны должны быть уже в Форштадте. Рано утром 4 декабря в расположение наших частей перебежали 2 румына, которые рассказали, что встречались с румынскими солдатами, пришедшими с нашей стороны. Это было около 21 часа 2 декабря. Всю ночь Т.Сакарьяну, Г.Хриско, С.Джерди ходили по подразделениям, рассказывали о том, что были в русском плену и показывали записку майора Байкояну. Утром они передали эту записку командиру полка подполковнику Пискулеску. Румынские солдаты, сдавшиеся в плен на следующий день, сообщили, что днем 4 декабря один из возвратившихся из плена солдат погиб при артобстреле Форштадта, а двое были отправлены под стражей в Очаков. В первой половине дня 4 декабря противник высадил на косе новый десант численностью около 200 человек и предпринял яростную контратаку, которая была успешно отражена батальонами 70-го и 71-го стрелковых полков. С наступлением темноты на косе установилась тишина, лишь изредка нарушаемая пулеметными очередями. Пришло время для действий разведки. В ночной поиск ушла группа разведчиков 71-го полка под командованием старшины Д. Южакова. Разведчики дошли по черноморскому берегу косы до проволочного заграждения. Затем вошли в воду и стали удаляться от берега. Только погрузившись в воду по шею, разведчики, наконец, обошли проволоку. На берегу позади проволоки они захватили в плен румынского солдата и двинулись дальше. Вскоре обнаружили боевое охранение, которое сняли быстро и бесшумно. Только после этого Д. Южаков повел группу в обратный путь. Через полтора часа разведчики мокрые, но довольные, вернулись и доложили командиру 71-го стрелкового полка Т.И.Степанову, что путь для обхода проволочного заграждения противника найден. Вскоре разведчики старшины Южакова: Лепин, сержант Быков, красноармейцы Медведев и Глобчук повели в тыл противника штурмовой отряд капитана Н.И. Дыбова численностью около 100 человек. Обойдя проволоку, отряд занял оборону на берегу, но был обнаружен противником. Капитану Дыбову пришлось дать условный сигнал - 2 красные ракеты. По этому сигналу наша артиллерия и минометы открыли огонь сначала по первой линии обороны противника на косе, а затем по второй - перед Форштадтом. Как только наши орудия и минометы перенесли огонь в глубину обороны вражеского гарнизона, бойцы группы старшего лейтенанта Тимофеева атаковали первую линию. Вскоре 254 румынских солдата прекратили сопротивление и сдались в плен. Все они показали на допросах, что слышали рассказы трех своих товарищей, вернувшихся из плена, и под влиянием этих рассказов сдались в плен. Бой на второй линии перед Форштадтом, которую оборонял немецкий заградительный отряд, продолжался более двух часов. На рассвете 5 декабря крепость была взята. Гитлеровцы отошли из Форштадта на оконечность косы и продолжали оказывать упорное сопротивление. Одновременно фашисты начали грузиться на катер, баржу и лодки у берега лимана. Наши бронебойщики подбили катер и баржу. Однако несколько лодок отплыли в направлении Очакова. На середине лимана лодки были атакованы звеном из четырех краснозвездных Илов. Гитлеровцы, не успевшие пробиться к лодкам, были уничтожены объединенными усилиями 70-го и 71-го полков. Часть солдат и офицеров противника сдалась в плен. Всего на завершающем этапе операции на Кинбурне было взято в плен 403 солдата и офицера. К 10 часам 5 декабря 1943 г. последний бой на Кинбурнской косе, длившийся более восьми часов, закончился. Противник оставил на поле боя около 700 убитых солдат и офицеров. Среди пленных был подполковник Пискулеску, а также большая группа немецких и румынских офицеров. Об окончании боев на Кинбурне Советское Информбюро сообщило 7 декабря 1943 г. Когда на косе установилась тишина, мы долго ходили по берегу и решали, на каком же камне сидел А.В.Суворов, но так и не пришли к окончательному выводу. Исторический "камушек" остался неизвестным. Через 2 дня после окончания нашей "битвы" при Кинбурне 70-й и 71-й гвардейские стрелковые полки стали выходить на землю Северной Таврии. Нам предстояли тяжелые бои на Никопольском плацдарме, на Перекопе и в Крыму, штурм Севастополя - города, крепости и главной базы нашего Черноморского флота.